И поэтому в законе есть оговорка: уран в России покупать все еще можно, но только по специальному разрешению и до 2028 года. Весьма маловероятно, что «Росатом» сейчас лишится миллиарда, хотя какой-то части денег точно лишится. Главная идея американской администрации в том, чтобы к 2028 году прекратить покупать уран у «Росатома».
Сделать это будет не так уж просто, а способность любой атомной промышленности, не только российской, укладываться в сроки и удерживаться в рамках бюджета — давно уже анекдот. Впрочем, за атомщиков переживать не стоит — в данном случае у американской промышленности, благодаря Путину и его войне в Украине, открылся большой кредит от американского налогоплательщика, которым она с лихвой неоднократно воспользуется.
Около 20% ядерного топлива, используемого на американских АЭС, зависит от поставок «Росатома». Примерно такая же зависимость и у ЕС. Это, безусловно, много, такую долю не очень просто заменить, из-за чего и появляются оговорки вроде той, что в законе Байдена.
Кажется, можно рассчитывать на Казахстан, который поставляет сравнимое с Россией количество урана на Запад. По производству урана это, действительно, один из лидеров в мире (около 44%), только вот обогащение значительной части казахстанского урана происходит на российских мощностях. Более того, «Росатом» контролирует как минимум четверть добычи урана в Казахстане. Так что увеличение закупок казахстанского урана западными странами — не совсем избавление от зависимости от «Росатома». Но ЕС и США, насколько видно, делают ставку именно на эту страну.
Несмотря на все эти нюансы, США показывают Кремлю, что могут прожить и без российского урана — в пику «Росатому», который не так давно угрожал «дестабилизацией» рынка, если подобное решение будет принято. Ранее вся «семерка» обещала ограничить влияние «Росатома» в мире. Отрадно наблюдать, что хоть кто-то еще отвечает за свои слова.
И ключевой вопрос теперь — последует ли ЕС за американскими партнерами.
С одной стороны, «Росатом» участвует в войне и заслуживает санкций, о чем не говорил за последние два года только ленивый. Например, не будучи под санкциями вообще, любимая госкорпорация Путина помогает российским военным компаниям, попавшим под санкции, материалами для производства оружия, которым убивают украинцев. Ее специалисты управляют украинской Запорожской АЭС и, когда надо, советуют армии, что делать, — так было и при оккупации зоны вокруг Чернобыльской АЭС в 2022 году.
С другой стороны, в ЕС работает немало реакторов советского дизайна, технологией производства топлива для которых обладают только в «Росатоме». И вроде как американский Westinghouse пообещал быстро наладить производство такого топлива самостоятельно, но это легко сказать, сделать очень трудно, а за год-два — едва ли возможно. Думаю, в мире нет ничего, что атомная промышленность не смогла бы пообещать в обмен на много денег. Как реакторы обещают строить за 5 лет, а строят лет 15 или 20, так и с топливом может случиться.
В ЕС не только Венгрия яростно противится санкциям против российской госкорпорации, но и Франция, не разорвавшая ни одного атомного контракта с Россией с начала войны. А таких контрактов много. Прямо сейчас французская компания Framatome пытается склонить немецкие власти разрешить ей производство ядерного топлива совместно с «Росатомом» на территории Германии.
И тем не менее при наличии политической воли ЕС может принять ровно такое же решение, какое приняли США. Запрет с оговоркой, что до какого-то года можно продолжать покупать ядерное топливо, но строго по специальному разрешению. Принятие такого закона установило бы вектор движения на отказ от сотрудничества с «Росатомом».
Кажется, это больше всего не понравится Франции, потому что поведение ее атомных компаний с начала войны четко указывает на расчет дождаться окончания кризиса и продолжить как раньше. При большом желании ЕС в состоянии принять санкции, даже когда Венгрия сильно против, что неоднократно демонстрировали в Брюсселе. Ключ к санкциям ЕС против «Росатома», очевидно, в Париже.
