Объявленная причина: попытка предотвратить санкции — крайне сомнительна. Какие такие особенности денежных операций «Роснефти» могут спровоцировать новые санкционные меры? Иностранных финансистов мало интересует цена акций этой компании и её рыночная капитализация, она давно потеряла биржевой листинг, а игры на крошечном российском фондовом рынке имеют мало общего с цивилизованной биржевой торговлей.
Компании во главе с Игорем Ивановичем Сечиным есть что скрывать, конечно, хотя к санкционным рискам эти тайны отношения не имеют. Загадок у «Роснефти» более чем достаточно.
Вот несколько примеров.
Дивиденды «Роснефти», причитающиеся государству как главному её акционеру, исчезают из вида и в федеральный бюджет не поступают. Вопреки всем правилам и законам они идут в компанию под названием «Роснефтегаз», фондами которой распоряжается исключительно сам Владимир Путин. Это его личный кошелек, и сведения о движении и расходовании средств «Роснефтегаза» запрещены к разглашению специальным решением Госдумы.
Структура собственности компании — ещё одна загадка, особенно в части почти 20% её акций, которые после запутанной и явно имитационной «приватизации» 2016 года оказались в руках сомнительных зарубежных фирм; в числе их тайных бенефициаров вполне могут быть коррумпированные чиновники из той же «Роснефти».
Тайной остаётся и цена нефти, поставляемой в Китай. Часть поставок до сих пор идёт в счёт погашения долгов «Роснефти» китайцам, которые спасли компанию от финансового краха в 2009 году, предоставив ей взаймы 15 млрд долларов. Сколько на этом потеряла госкомпания и сколько выиграли китайцы, точно не известно.
Сейчас у «Роснефти» появилось новое дело, финансовые обстоятельства которого, похоже, долго придётся скрывать, и новый президентский указ дает компании Сечина возможность не отчитываться о колоссальных неоправданных затратах на крайне сомнительный с экономической точки зрения проект.
В июне прошлого года Сечин заявил: «Россия с ее энергетическим потенциалом и портфелем первоклассных проектов, таких как "Восток ойл", может обеспечить долгосрочные потребности мира в доступных энергоресурсах и, безусловно, является спасительным ковчегом». Не больше, не меньше — спаситель мира. Затраты на проект Сечин оценил в 12 трлн рублей до 2036 года.
В ноябре 2021 года руководство «Роснефти» объявило, что добыча нефти на проекте «Восток ойл» начнётся в 2024 году и экспорт этой нефти по Северному морскому пути составит 30 млн тонн в год, а к концу десятилетия увеличится до 100 млн тонн. Для этого, по утверждению компании, проект располагает «ресурсной базой» в 6,2 млрд тонн нефти высокого качества.
Начнём с «ресурсной базы». Компания не случайно называет её «ресурсной». Основой для организации добычи являются не ресурсы (это, по существу, предварительная прикидка потенциала месторождений, которая на практике в несколько раз больше, чем реально доказанные и готовые к разработке запасы). Специалисты, в том числе не раз выступавшие на отраслевых конференциях сотрудники Госкомиссии по запасам (ГКЗ), признают, что реальный размер пригодных к эксплуатации запасов «Восток ойл» не превышает 1,2 млрд тонн, а никак не 6 с лишним миллиардов.
Экспорт 30 млн т нефти в 2024 году? Абсурд. Для этого нужно нагружать и отправлять по Северному морскому пути по одному ледостойкому танкеру в сутки, а такого дополнительного танкерного флота нет ни в распоряжении «Роснефти», ни на мировом рынке нефтеналивных судов. Да и терминала «Бухта Север» пока не существует.
Нефтяной «ковчег» Сечина имеет все признаки гигантской аферы, на которую «Роснефть» при финансовой поддержке государства и при солидных налоговых льготах выделяет огромные средства. Идёт процесс, который можно цинично охарактеризовать просто как распил бабла.
Это процесс типичен для российских госкомпаний.
Если для коммерческих предприятий, руководствующихся интересами акционеров, главная задача — максимизация прибыли при минимизации затрат, у чиновников, назначенных руководить государственной корпорацией, успех определяется не конечным результатом работы, а тем, что удаётся «освоить» в процессе деятельности. Идеал источника для обогащения госменеджеров — гигантский проект (чаще всего — с отрицательным прогнозом коммерческой рентабельности и окупаемости), но с раздутыми сметами, налоговым льготами, государственным субсидированием и прочими благами.
Это в равной степени относится и к мегапроектам «Газпрома», и к проекту «Восток ойл» сечинской компании. Обогащаться чиновники хотят в процессе, а не в итоге. На итог можно наплевать. И путинский приказ, позволяющий не афишировать, а маскировать распилы и откаты, как нельзя лучше отвечает шкурным интересам руководителей госкомпаний.
